У меня когда-то была по-детски дурацкая теория гениальности
– в чем отличие талантливого от гениального – тем, что в гениальном хочется остаться жить. Я хочу жить в «Брайтонском леденце».
Когда комиссар стоял на лестнице и на него сверху сыпался размеренный шелест переворачиваемых страниц, я впервые заметила, что английский алфавит начинается с панибратски-запыхавшегося оклика «эй!».
